Ежегодные октябрьские «Петербургские дожди» позиционируют себя как самый романтичный фестиваль современной музыки. По словам автора его идеи, председателя Союза композиторов Санкт-Петербурга Антона Танонова, «в нашем мире цифровых технологий только человек, обладающий живой, подвижной душой способен создавать новые шедевры искусства. Только сумасшедшие романтики могут творить в наши дни для живых музыкантов, для человека». Кроме того, это один из самых петербургских фестивалей, место, в котором композиторы Северной столицы приносят в дар людям плоды романтических движений своей души.
Открывал фестиваль, казалось бы, сугубо камерный концерт. Четыре произведения для скрипки и фортепиано, прозвучавшие в сравнительно небольшом пространстве Дубовой гостиной Дома композиторов. Скрипачка Марианна Васильева и пианистка Дарья Чайковская назвали свою программу «По ту сторону тишины» — их шаг со стороны тишины на сторону музыки стал весомой прелюдией к череде весьма разнообразных событий. Культура — и культурность. Замечательная культурность исполнения, которая задала высокий уровень фестиваля с первых его шагов. Преемственность ленинградской-петербургской композиторской культуры: прозвучали Мясковский и Шостакович, стоявшие у истоков этой культуры в ее послереволюционной фазе, а также Танонов и Хрущёва, чье творчество является знаковым для ее современного состояния.
«Петербургское бельканто» было программой пианиста Алексея Гориболя в Эрмитажном театре. Собственно, произведений в стиле бельканто оказалось совсем немного. Но это и неважно, поскольку идея концерта глубже, она коррелятивна буквальному переводу термина. Идея — охватить романсно-песенную культуру города в ее двухвековом объеме. Услышать ее как прекрасное пение, одухотворяющее нашу жизнь. Вереница мелодий — от Глинки, минуя Бородина и Чайковского, через Шостаковича, Соловьёва-Седого, Петрова и Баснера к произведениям конца прошлого века – проплыла в прекраснейшем театральном пространстве мира…
В отношении интерпретации концерт стал значительным событием. Некоторые исполнения (в особенности сочинений конца ХХ столетия – романсов Важова, Баневича и эпохального цикла Десятникова «Любовь и жизнь поэта») приближались к стилевому совершенству. Каждый из трех молодых певцов, выступивших в концерте (тенора Олег Крикун и Сергей Годин, баритон Иван Сизов), – открытие. Пение Юлии Корпачевой, сердечное и умное, может тронуть до слез и послужить утешением самому изощренному вкусу. Что касается Гориболя, он — один из лучших ансамблевых пианистов современности, его игру всегда стоит послушать.
Андрей Петров — лицо «Петербургских дождей» нынешнего года. На концерте в зале Капеллы, посвященном 95-летию со дня рождения мастера, было очевидно, насколько отрадно соприкосновение с его творчеством и для музыкантов, и для слушателей. Петров творил и в академических, и в массовых жанрах. Большое обаяние заключено в его симфонических произведениях, включая Скрипичный концерт и симфонию «Мастер и Маргарита», прозвучавших в блестящей, вдохновенной интерпретации дирижера Михаила Голикова во главе оркестра «Таврический» и скрипача Михаила Крутика.
Особую радость, особое восхищение вызывает киномузыка Андрея Петрова — здесь он несомненный лидер до нынешних дней не только в российском, но и в мировом масштабе. Мелодии из «Петербургских тайн», «Служебного романа», «Человека-амфибии» — это отрадное искусство пришло к людям в советскую эпоху с большой естественностью и так же естественно пребывает с нами сегодня…
А вот — концерт, где не один автор предстает в своей разносторонности, но многие авторы многогранно раскрывают один образ: «Петербургские туманы и дожди». Придя в Дом композиторов, слушатели как бы заглянули в лабораторию творческих исканий. Исканий, отчасти имеющих авангардную, модернистскую направленность (Крашенинников, Радвилович, Иготти), отчасти устремленных к традиции (Крутик, Мажара). И не только все формы осадков, возможные при температуре выше нуля, были представлены в концерте, но и многие нюансы современной музыкальной стилистики соединились в нем.
Подчас было слышно, как наряду с дождем льются человеческие слезы… Слезы глубокого уныния – как в пьесе Светланы Лавровой «Беспросветная серость бесконечных дождей», где в тембровом мареве воплотились и плотный сумрак внешнего мира, и стон, звучащий во мгле мира внутреннего. Слезы радости – как в пьесе Николая Мажары «Капли дождя», где отрада состоит в переборе простых и светлых звуковых сочетаний, подобном созерцанию бликов в дождевых каплях. Некую позитивную объективность по принципу «нет плохой погоды» можно услышать в композиции Александра Радвиловича «Уходя в туман», звуковая ткань которой чеканно проработана внутри, на поверхности же мерцает и клубится, подобно влаге при переменном освещении. А в пьесе Леонида Резетдинова «После дождичка в четверг» дождь — вовсе не дождь, а метафора ненадежных, как питерская погода, обещаний, столь типичных для нашего времени.
Концерт «Музыкальный момент» — место встреч. Здесь мы свиделись с ушедшими мэтрами петербургской композиторской школы Сергеем Слонимским, Александром Мнацаканяном, Владиславом Успенским. Свидание тем более трогательное, что два сочинения Слонимского («Бурлески», «Романтические вариации») прозвучали впервые. Притом первое из них — совсем раннее, в нем светится заря великого мастерства нашего классика.
И здесь же встретились две музыкальные культуры — петербургская и абхазская. Петербуржцы едва ли не первые услышали произведения трех виднейших композиторов Абхазии: Петра Петрова, Нодара Чанбы и Алексея Чичбы, подвижника национальной культуры, столетие которого отмечается в этом году. Свежесть интонаций, любовное, бережное отношение к музыке, достоинство высказывания, в котором личное и национальное органично связаны, — таково впечатление от творчества абхазских коллег.
Концерт «Аккордеон P. S.» вызвал недоумение своим названием. Почему post scriptum? Скорее ante scriptum — имея в виду, что вся музыка в концерте вдохновлена аккордеоном и, таким образом, аккордеон был прежде нее. Концерт — пример плодотворного сотрудничества петербургских композиторов с великолепной баянно-аккордеонной школой нашего города. Все исполнители превосходны, каждый из них искусен, индивидуален: Артем Амелин, Максим Вовк, Артем Малхасьян, Владимир Розанов.
Удачно выстроенная по драматургии, компактная программа охватила петербургскую музыку для баяна — аккордеона от ее классических образцов (Пятая баянная соната Геннадия Банщикова) до премьерных сочинений. Премьеры, в свою очередь, разнообразны – от обаятельной детской сюиты «День чудес» Нины Синяковой до погруженной в нравственную проблематику современности Токкаты Елизаветы Панченко. Особый интерес вызвало исполнение Владимиром Розановым пьесы Алексея Крашенинникова Lacrimosa. В игре Розанова есть глубина, происходящая от природного чувства основ музыкальной материи – звука и времени. Ценнейшее чувство, которое так легко выветривается в наши дни на сквозняке акций и ивентов.
Почти в самом конце фестиваля — премьера фильма «Борис Тищенко. Непримиримый: темы с вариациями». Режиссер и автор сценария — Виктор Высоцкий, продюсер — композитор Леонид Резетдинов. «Темы с вариациями» — не просто образ, а определение формы картины. Высоцкий выстраивает ленту как череду констант, если угодно — знаков судьбы великого композитора: «Шостакович» — под влиянием Шостаковича, в сложной коллизии с его мышлением и личностью прошла вся жизнь Тищенко; «женщина» — от спутницы жизни, вдохновительницы до воплощенной тайны бытия, которую Борис Иванович неотступно разгадывал в музыкальных отображениях вечной женственности, в образах Ярославны, Беатриче…
И каждая из таких констант предстает в вариациях — психологически и содержательно несхожих высказываниях людей, знавших мастера. Среди них виднейшие музыканты, исследователи, балетмейстеры, сподвижники и друзья Тищенко: Мстислав Ростропович, Ирина Донская-Тищенко, Ирина Тайманова, Юрий Серов, Эра Коробова, Андрей Денисов, Борис Эйфман, Олег Виноградов, Светлана Таирова… Подобно тому, как из множества совмещенных снимков далекой галактики возникает ее четкое изображение, каждое из этих высказываний, накладываясь на предыдущие, делает облик Тищенко все яснее и подробнее… Облик человека, который глубоко страдает и причастен творческой радости, противоречивого и цельного: ищущего и следующего догматам, сомневающегося и непреклонного в своем упорстве. Замкнутая сквозными, арочными образами, композиция фильма воспринимается как завершенная, но оставляет ощущение открытости… Вариации здесь — открытая форма, без коды или стретты, и это глубоко органично. Поскольку мастер предстал перед нами живо и целостно, но многое еще не сказано, многие свидетельства стоят подле экрана, ожидая своего времени взойти на белое полотно и сделать это видение еще живее и отчетливее.
Наконец, финал. Все поднимаются на «Сумасшедший корабль» (так назывался концерт-закрытие) и устремляются — куда? Здесь и порыв Топтыгина к луне в композиции Светланы Нестеровой на известное стихотворение Корнея Чуковского, и суровая боевая правда в «Военном узоре» Елизаветы Панченко по одноименному поэтическому циклу Александра Грина, и блуждания гумилевского «Заблудившегося трамвая» между странами и мирами, полётно (или даже улётно) претворенные Антоном Таноновым в стилистике мюзикла…
«Сумасшедшим кораблем» Ольга Форш некогда назвала в своем романе знаменитый Дом искусств — ДИСК, в стенах которого, словно на борту судна, сообщество литераторов пронеслось сквозь годы послереволюционной смуты. Произведения обитателей этого дома легли в основу музыки, прозвучавшей в концерте. И, видимо, петербургские композиторы мыслят себя, подобно компании ДИСКа, командой корабля. Куда держат они курс? — в неведомое…
Роман Рудица
«Играем с начала»
Фотограф: Вера Безрукова
