Баян и аккордеон — инструменты, все чаще и больше фигурирующие в камерных и оркестровых сочинениях современных композиторов. 2025 год был отмечен особыми поисками нового репертуара для гармоник — к делу подключился и Союз композиторов России.
Свой вклад в положение аккордеона в актуальной музыке вносит и II Международный конкурс баянистов и аккордеонистов «Приз Санкт-Петербурга», проводимый при поддержке Президентского фонда культурных инициатив. Здесь предусмотрена отдельная номинация для авторов актуальной аккордеонной музыки, а также в его рамках 8 ноября пройдет концерт музыки современных петербургских композиторов «Acco Modern».
Об «особом пути баяна», его славном прошлом и уверенном будущем с современными авторами «Музыка России» пообщалась с Екатериной Виноградовой — баянисткой, композитором, лауреатом Первого «Приза Санкт-Петербурга», выпускницей Санкт-Петербургской государственной консерватории имени Римского-Корсакова. Беседу провёл Константин Степанов.
К.С: Екатерина, многие исполнители, воспитанные в академической среде, нередко концентрируются на развитии собственного мастерства и придерживаются рамок сольного классического репертуара. Как Вы бы описали ситуацию среди солистов аккордеонного сообщества?
Е.В.: Российская и, в частности, петербургская исполнительская школа гордится сильнейшими солистами-баянистами и аккордеонистами, которые удерживают лидерство на международном уровне. Например, на таких мировых состязаниях, как Кубок и Трофей мира, конкурсах в итальянском Кастельфидардо и немецком Клингентале в тройке победителей почти всегда представлены воспитанники российской школы.
Музыканты на протяжении долгих лет и даже десятилетий совершенствуют исполнительскую технику в рамках сольного репертуара — однако в нем в равной степени представлены как переложения классики, так и сочинения композиторов-современников. Можно сказать, что, в силу своей молодости, баян и аккордеон гораздо меньше замкнуты на «проверенном временем» репертуаре и более открыты для композиторских экспериментов, чем, например, многие инструменты симфонического оркестра.
Однако если мы не говорим о современной музыке именно в контексте времени создания, а имеем в виду актуальный музыкальный язык (начиная от авангарда и заканчивая пост-, метамодернизмом, «новой простотой») — действительно, число исполнителей, по-настоящему заинтересованных в подобном репертуаре, несколько ограничено (хоть и растет с каждым годом).
К.С: Более того — некоторые из практикующих музыкантов переключаются на современнейшую музыку практически всецело. Всегда интересно узнать, как и когда свершается такой перелом. Не могли бы Вы рассказать о своей истории?
Е.В.: Изначально это, конечно, было банальное любопытство и желание разобраться, как так вышло, что страшные завывания и удары ногой по ведру могут стать актуальным искусством. Ещё в годы учебы в Университете в конце 2010-х я ходила на спектакли с музыкой Владимира Раннева и Сергея Невского, концерты «Звуковых путей», МАСМа и Петербургского Молот-Ансамбля, параллельно знакомилась с современным театром и изобразительным искусством.
Вместе с этим исполнительская практика знакомила с новым репертуаром, в первую очередь – в контексте камерного ансамбля. В каком-то смысле переходным моментом стало первое участие в фестивале «Звуковые пути» в 2021 году, где мы с Александрой Меньшовой (скрипка) и Ильёй Измайловым (виолончель) исполнили «Silenzio» Софии Губайдулиной — именно непосредственное взаимодействие с нотным текстом, «пропускание через себя» нотной партитуры сыграло важную роль.
Впоследствии мы с Александрой попали под влияние ряда преподавателей Консерватории — в первую очередь, Артура Зобнина, солиста и худрука Молот-Ансамбля, который предложил нашему дуэту сыграть уже целое отделение на «Звуковых путях». И это стало отправной точкой для знакомства и сотрудничества с рядом композиторов новейшего поколения — Дмитрием Касаткиным, Линем Цзяцзе, Кариной Нестерук, Ли Бинем, Андреем Гицманом и множеством других. В тот момент я уже сама пыталась что-то сочинять для нашего дуэта и творческое общение с композиторами очень вдохновляло.
Отдельно здесь хочется отметить проекты творческого объединения mader nort, в которых мы регулярно участвуем — нетривиальные, театрализованные, лежащие на плоскости академического андеграунда.
На сегодняшний день не могу себя представить вне обширного и крайне неоднородного творческого сообщества композиторов и музыкантов — в нем сталкиваются, синтезируются и уживаются принципиально разные подходы к музыке и искусству в целом. Мне интересно, когда баян интегрируется — в симфонический оркестр, в аудиовизуальный перформанс или в плоскость авангардных экспериментов — в этих направлениях я и стараюсь двигаться.
Ансамбль PinAkkolada (Александр Меньшова, Екатерина Виноградова)
К.С: Вы перечислили немало крупных проектов, соучастницей которых Вы стали. А что вы могли бы рассказать о ваших самостоятельных музыкальных единицах — коллективах под Вашим началом или совместным руководством? Имеют ли они спрос и успех у аудитории академических концертов?
Е.В.: Наш основной проект — дуэт «PinAkkolada», в котором я играю со скрипачкой Сашей Меньшовой. За годы совместного творческого пути мы, наверное, переиграли все возможные виды музыки — классика, танго, джаз, авангард, «серьёзное», «популярное» и прочее. Жизнь учит нас не ставить рамки, искать новые форматы и периодически воплощать разные неоднозначные идеи.
Именно в этом составе я однажды рискнула «поиграть в композитора» — и получила поддержку. Так сформировалось одно из ключевых направлений нашей деятельности, которое мы обычно описываем как «авторское северное этно». Нам очень нравится музыкальный фольклор Северной Европы — Скандинавии, Финляндии, Ирландии, Шотладии, Исландии — и на основе оригинальных наигрышей и напевов этих стран мы создаём свой собственный репертуар. «Северная» эстетика очень нам близка, и мы постоянно пополняем эту сферу своего репертуара, выступаем с концертами — ближайший состоится 17 ноября в Новом Центре современного искусства имени Сергея Курёхина.
Современная музыка занимает в нашем творчестве такое же место, как этническая, иногда одно неотделимо от другого. Материал — старинный, фольклорный, композитор — ныне живущий; напевы — средневековые, прочтение — современное; музыка — этническая, инструменты — академические… Этот дуализм мне нравится, он открывает простор для творчества и отвечает моему представлению о том, какой должна быть музыка для баяна.
К.С: Мне известно, что солисты и особенно оркестры народных инструментов испытывают иногда тайное и скрываемое, но при этом сильное «голодание» и нужду в современном репертуаре. За последний год произошло немало проектов, направленных на его расширение — нижегородские «Композиторские читки», конкурс пьес для аккордеона «Modern Accordion», уже в юбилейный 10 раз в Красногорске пройдет «Открытый космос». И в вашей афише тоже значится концерт современной музыки «Acco Modern». Как Вы видите, насколько изменилась ситуация в репертуаре? Может, даже в современных сочинениях чего-то не хватает?
Е.В.: Я бы уточнила, что имеет место «голод» по части именно качественного современного репертуара. Пока что приходится констатировать, что, несмотря на возросший интерес композиторов к баяну и аккордеону, в репертуаре исполнителей до сих пор присутствует некоторая «инертность» — на большинстве конкурсов, условно говоря, играются по кругу сонаты Семёнова, Кусякова, Зубицкого. Лишь изредка к этому массиву добавляется что-то новое и «непроверенное». Пробить броню конформизма могут лишь по-настоящему яркие и талантливые композиторские работы (при определенном везении).
Тем не менее, обширный творческий поиск, большое количество композиторских экспериментов и их поддержка со стороны грантодателей, безусловно, внушают оптимизм. Даже в таком сложном монотембровом формате, как оркестр баянистов, ведется интенсивная и интересная работа — в этой связи нельзя не отметить Оркестр баянистов и аккордеонистов Санкт-Петербургской Консерватории и его руководителя Ивана Минякова. Он часто включает в репертуар сочинения молодых композиторов, написанные специально для этого состава (из последнего — пьеса «Онлайн» Валерии Кухта).
Концерт «AccoModern», который состоится 8 ноября в Концертном зале Санкт-Петербургской консерватории имени Римского-Корсакова — это обзор достижений петербургской композиторской школы в сфере репертуара для баяна и аккордеона. Мероприятие проходит в рамках II Международного конкурса баянистов и аккордеонистов «Приз Санкт-Петербурга» (при поддержке Президентского фонда культурных инициатив). Важно отметить, что и сам «Приз Санкт-Петербурга» во многом ориентирован на новый репертуар — в нём, помимо всевозможных исполнительских номинаций, представлена также номинация «Композиторы». И эти поиски современной музыки также были поддержаны Президентским фондом культурных инициатив.
К.С: А насколько часто солисты РНИ одерживают победы и достигают значительных успехов с современной музыкой на других крупных конкурсах? Какой она степени прогрессивности или традиционности при этом?
Е.В.: Если не брать в расчет сугубо аккордеонные конкурсы (такие как конкурс в Клингентале, ориентированный на современную музыку), то число исполнителей, продвигающих современную музыку за рамками баянно-аккордеонного сообщества, действительно ограниченно — но при этом их деятельность обширна, заметна и прогрессивна. Можно назвать петербургского баяниста Владимира Розанова — «универсального» музыканта, являющегося передовым исполнителем петербургских премьер из области новой музыки и задействованного в десятках театральных постановок (от площадки «Узел» до БДТ им. Товстоногова).
Другой пример — это выпускник Санкт-Петербургской консерватории, а ныне — преподаватель Московской консерватории Сергей Чирков. Он — исследователь новой музыки, куратор и исполнитель, на счету которого уже сотни премьер сочинений для аккордеона, сотрудничество с ведущими мировыми композиторами, коллективами и площадками.
Фотографии с I Международного конкурса баянистов и аккордеонистов «Приз Санкт-Петербурга»
К.С: Как минимум в петербургских симфонических партитурах возросла роль народных инструментов — очень частыми гостями стали как раз баян и аккордеон (что пошло еще, конечно, от Прокофьева и далее). Каков Ваш опыт такого крупномасштабного музицирования? Каково место баяна в оркестре — возникали ли проблемы в тембровой и динамической сочетаемости?
Е.В.: Да, я немало музицировала в составе оркестра: в моем репертуаре — партия гармоники в «Семёне Котко» Прокофьева (Мариинский театр) и в «Военных письмах» Гаврилина (театр «Зазеркалье»), а также партии баяна в «Суровом стиле» Артура Зобнина… и, собственно, Вашей дипломной работе «Триумф Красса» (смеется).
Конечно, каждое сочинение ставит свои задачи, но, если говорить в целом — я как народник-баянист вижу несколько «слабых мест» в нашей подготовке. Во-первых, стоит признать базовое отсутствие «оркестрового мышления» — навыков «игры по дирижеру» (особенно в контексте симфонического дирижирования), быстрой читки с листа, соизмерения своего звучания с остальным составом, ориентирования в партии и высчитывания долей и тактов. Всё это обусловлено ориентацией академической школы баяна и аккордеона на сольное исполнительство и заучивание сложных сольных программ.
Что касается тембра — здесь можно назвать зависимость от строя инструмента и проблему регистровки. Нередко здесь, конечно, играет роль неосведомленность композиторов о нюансах баянных регистров, а в других случаях — крайний субъективизм при выборе регистровки исполнителем.
Изредка возникает проблема динамического баланса, например, когда ресурса звуковой мощности одного или даже двух инструментов недостаточно, чтобы «перекричать» оркестр в сольном фрагменте. С подобным я столкнулась, например, на репетиции «Сурового стиля» Артура Зобнина. Потому баяны нередко сажают в оркестрах практически на сольную позицию, у дирижера, или же просто в первых рядах у струнной группы.
Однако все эти проблемы решаемы, и нельзя не признать, что баян и аккордеон привносят в звучание любого состава новую яркую тембровую краску с бескрайним семантическим потенциалом.
Исполнение пьесы "Суровый стиль" Артура Зобнина в Академической капелле Санкт-Петербурга, 31.08.2023
К.С: Как Вы персонально считаете, современная музыка для народных инструментов должна ли идти по пути академизации и приближении к западноевропейской музыкальной традиции, что задумал сам Андреев? Может быть, уже существует особый «русский путь», который снискал успех и популярность в сообществе?
Е.В.: Во-первых, насколько мне известно, баян и аккордеон в Европе «заочно академизированы», если мы говорим о системе образования. В музыкальных колледжах и академиях Европы нет такого понятия, как «кафедра народных инструментов» — есть просто еще один полноправный клавишный инструмент. Во-вторых, в современной западной музыке в целом превалируют экспериментальные композиторские техники и исполнительские приёмы, авангард и электроника.
Мне кажется, ценность так называемого «русского пути» для нас — в пространстве вариантов. С одной стороны, баян в России сегодня — вполне академический инструмент, с другой — проводник в мир «народного» и «русского народного» музицирования. С одной стороны — авангард и эксперимент, с другой — новая простота, работа с русским культурным кодом и «мемами», ирония и абсурдизм.
К.С: И все же, после всех лет общения с инструментом, примерки кучи «масок» и амплуа на себе — чем является баян для Вас лично и каким его видят современные композиторы? Что баян для вас и что баян для большинства композиторов, с которым Вы работали?
Е.В.: Баян для композиторов, с которыми мне повезло работать — такой многоликий объект, игра в маскарад и калейдоскоп образов: это орган Баха, бандонеон Пьяццоллы и «блаженная гармошка кутерьмы»; дыхание Бога и «звенящая пошлость»; хтоническое, философское и механическое; чайка, мопс и морж.
А что баян для меня — на этот вопрос я ищу свой ответ с семи лет, с самого начала. На данный момент я считаю, что баян — это инструмент, на котором всё можно, но не всегда нужно. Баян — это не вид спорта и не упражнение на скорость, силу, выносливость и изобретательность (во всяком случае, смысл не в этом). Тембр баяна — это, прежде всего чистая эмоция. Ностальгия, раздражение, грусть, страх, смех. Радость узнавания.
Константин Степанов
Фотографии предоставлены Екатериной Виноградовой
