«Музыкальное сердце театра» — не только единственная в стране культурная инициатива, объединяющая национальный фестиваль и премию, но и возможность непосредственно, на практике, познакомить с новейшими веяниями в области современного музыкально-театрального искусства буквально всю страну.
Академия, созданная при фестивале и возглавляемая композитором Максимом Дунаевским, каждый год привозит и показывает все лучшее, появившееся в жанре, в новом субъекте Федерации. Такое стало возможным в 2021 году, когда концепция фестиваля была переосмыслена, а идея региональной ротации получила поддержку Президентского фонда культурных инициатив, Министерства культуры РФ и правительств российских регионов. «Музыкальное сердце театра» уже побывало в Новосибирской, Свердловской и Самарской областях, а также в Кузбассе. Теперь настала очередь Северо-Запада.
Фото: Евгений Юршин
В программе фестиваля значатся мероприятия для профессионалов отрасли, а для зрителя, конечно, главное — сами спектакли и церемония награждения победителей премии, которые стоят в афише с 14 по 24 ноября. Столица представлена в петербургских финальных показах постановкой Театра на Малой Ордынке «Я — Дон Кихот! Человек из Ла Манчи», сама Северная столица — работами петербургской Музкомедии «Капитанская дочка», театра «Карамболь» «Маленький принц» и спектаклем «Вымыслы. Сказки Пушкина» (Музыкальный театр имени Шаляпина). Новосибирский музыкальный театр приготовил зрителям «Солнечный удар» по произведениям Бунина, а свердловская Музкомедия привезла мюзикл «Человек, который смеется».
Фото: Евгений Юршин
Яга в поисках счастья
Этим список не исчерпывается. Первые показы номинантов уже прошли, и оказалось, что труд специалистов, ответственных за отбор участников, нужно признать в высшей степени добросовестным. Впечатление от увиденного — колоссальное: речь идет о работах Омского областного театра юных зрителей имени ХХ-летия Ленинского комсомола и Алтайского государственного театра для детей и молодежи имени Валерия Золотухина.
Барнаульцы представили странный и местами очень странный спектакль «Яга», посвященный ни много ни мало генезису этого страшного, но всеми любимого персонажа русских сказок и новогодних утренников. История Яги в изложении автора идеи и композитора Андрея Григорьева, создателя либретто Марии Малухиной и режиссера Дарьи Догадовой — это трагедия поруганной любви одинокой и несчастной девушки, которая не справилась с чувством праведного гнева и желанием мести. Ее из-за хромоты и нелюдимости ненавидело почти все языческое княжество, а когда судьба посулила счастливое замужество с красавчиком-богом Велесом, завистливая княжна Забава погубила и божественного гостя, на которого сама положила глаз, и веру Яги в людей.
Фото: Евгений Юршин
Как я уже сказал, сначала к происходящему на сцене возникают вопросы (один мой коллега покинул зал в антракте с формулировкой «это опасно для здоровья»): сюжет рвет все сложившиеся в отношении волшебного мира шаблоны, а музыка Андрея Григорьева насыщена стилизациями под диковатые народные напевы и местами почти психоделична. Но после понимаешь: ведь это не просто фольклор, а самый серьезный подход к изучению и воспроизведению музыкальной традиции, унаследованной от наших предков, — думаю, что и местные алтайские наигрыши также оставили свой след в музыкальной ткани спектакля. Атмосфера происходящего зловеща и подчеркивается пластикой (номинант фестиваля хореограф Ксения Малинина) — движения то по-эстетски вычурны, то животно-агрессивны — и причудливым гримом, костюмами и сценографией (номинанты художник по костюмам Ольга Смагина, художник-сценограф Ирина Уколова и художник по свету Алексей Крючков): спектакль выглядит очень живописно даже по «столичным» меркам. Чувственность на сцене царит хоть и в рамках законодательства, но безраздельно (у постановки гриф 16+), а сумрачность, если не сказать жестокость, действия прибавляет драйва.
И все же музыка в спектакле главнее всего, хоть до высоты работы композитора исполнители дотягивались не всегда. Это жестокая и понятная судьба всех драматических актеров, попавших в мир мелодий и напевов, а в «Яге» участникам спектакля еще перепало и много чисто физической работы. Елена Логачева, номинированная за свою Ягу в категории «Лучшая исполнительница главной роли», сподвигла публику на овации, но ей помогли и коллеги Роман Чистяков (Велес), Нина Таякина (бабушка Беляна), Светлана Лепихина (Мара), Ольга Жучкова (Забава) и Антон Нечаев (Гамаюн). И еще раз мой поклон композитору Андрею Григорьеву за тонкую работу.
Фото: Евгений Юршин
«У нас получился спектакль-эмоция, а не спектакль-история»
Саунд-драма «22 июня…», показанная на фестивале коллективом Омского театра юных зрителей, выглядит гораздо более простой и даже прозрачной. Но только на первый взгляд. Казалось бы, юбилей Победы, огромное количество премьер во всероссийских масштабах — к сожалению, не всегда перешагивающих через ставшие привычные для зрителей клише. Наверное, заниженные ожидания критиков и публики от очередного «мемориального концерта» стали причиной незаполненного зала Петербургского ТЮЗа в первый вечер региональной программы. И это очень зря: буду честен — на спектакле была занята треть кресел, а овации вышли оглушительными, не на каждом аншлаге звучащие.
Фото: Юлия Паршакова
Автор постановки Анастасия Старцева уложила в час с небольшим универсальное повествование — даже, скорее, медитацию на тему человеческой судьбы. Рамок она себе и актерам не задавала, и это позволило действу преодолеть все пределы и штампы, а сама война перешла в категорию философскую — наряду с жизнью. В то же время истоки постановки самые что ни есть бытовые: это фронтовые письма и воспоминания. Даже программки спектакля оформлены как треугольники полевой почты. Они в изобилии кружатся и на сцене — белые, но часто и страшные черные. Народные песни и частушки перемежаются с фокстротом и танго, к которому Смерть принуждает солдат, ставя отметину на своих избранниках. Звучат песни Клавдии Шульженко (и это вовсе не привычное «припудренное» исполнение), Булата Окуджавы, Владимира Высоцкого и многих других. Музыкальное сопровождение — самое неожиданное: баян, скрипка, контрабас, гитара, исконно народная колотушка, а еще рояльные струны и печатная машинка.
Фото: Юлия Паршакова
Спектакль номинирован в категориях «Лучший музыкальный руководитель» и «Лучшая оркестровка (аранжировщик)» — номинант Андрей Пересумкин, «Лучшее пластическое решение (хореограф)» — Яна Чипуштанова, а на вопросы корреспондента ответила номинант в категориях «Лучшая пьеса» и «Лучший режиссер» Анастасия Старцева, автор саунд-драмы «22 июня…» и главный режиссер Омского театра юных зрителей.
— Название вашего спектакля «22 июня…». Отношение к работам, выпускаемым «к дате», у публики сложное: часто это бывают проходные вещи. Как удалось создать спектакль ничуть не шаблонный, а пронзительный и необычный?
— Мы понимали, что нужно сделать честный спектакль, который вызвал бы искренние чувства у зрителей и не был поставлен однотипно, как режиссеры часто ставят «А зори здесь тихие», «Небесный тихоход», «Вечно живые», уже не испытывая творческого азарта. Мы решили: давайте что-нибудь сочиним. А что мы можем сочинить? Никто из нас не жил в то время, не видел воочию события Великой Отечественной войны. Но хранятся письма дедов и прадедов, есть эмоции, возникающие, когда мы их читаем. Рассказы наших артистов о родственниках, ушедших на фронт, семейные истории — мы все это эмоционально запоминали. Поняли, что сохранившееся письмо может стать именно тем материалом, который нужен.
Музыкальная основа спектакля создана в разное время: это песни и военного периода, и написанные позднее. Жанр саунд-драмы предполагает большую работу впечатлений: как мы слышим наших прадедов, ушедших на фронт, как это отзывается в нашем времени. Подбирая звуки, мы понимали, как звучит бомбежка, как ее сделать на сцене. Вот печатная машинка, ее стук тоже созвучен той тревоге. Струны рояля могут озвучить военные действия в поле. Методом эмоционального опыта, полученного от прочитанных писем, от того, что там было рассказано, и соединив этот опыт с музыкальной основой, мы рождаем необходимый нам образ. У нас получился спектакль-эмоция, а не спектакль-история.
— Центральным образом вашей работы стала Смерть, Война — завораживающая, коварная, страшная. Почему вы решили ее персонифицировать, придать ей телесную конкретность?
— Этот образ родился из цикла военных песен Валерия Гаврилина, который звучит в нашем спектакле. В цикле есть песня «Лихо». Нам немного не хватало эмоционального отклика: мы молодежный театр и понимаем, что сейчас не можем взять это произведение в чистом виде. Но именно Гаврилин вдохновил нас на этот образ. Мы стали искать, как можно его воплотить. И Лихо трансформировалось в образ Смерти. Актриса Галина Волокитина воплощает ее по-разному. Она то выходит барыней — правительницей бала, то исполняет танго с солдатами на фронте, а в финале все воины выходят и смотрят ей в глаза, они смогли ее победить. Я пришла к художнику Владимиру Ситулину с мыслью, что нам нужно создать сложносоставной образ Смерти. У нее несколько воплощений: она и с короной, исполненной по народным мотивам, и в венке, как черная невеста — именно в «Танго у полустанка». Невеста тех солдат, которые не вернулись с фронта. Костюм меняется — появляется черная фата. Смерть в нашем спектакле не определяется одним словом. Она многогранна. Как она управляет людьми, что слышат и чувствуют те, кто понимает: «мое время настало»? Ответ можно попытаться найти в письмах бойцов, которые пишут женам и детям: «Я сижу в окопе, дальше месиво, и это мое последнее письмо». Здесь мы и черпали вдохновение, чтобы воплотить наши эмоции в образе Смерти.
— Как актеры отнеслись к участию в такой нешаблонной работе?
— Мы очень долго подходили к спектаклю: подготовительные работы длились два месяца. Артисты ходили на вокальные и хореографические тренинги, чтобы все хорошо звучало и выглядело профессионально — в спектакле есть очень сложные партии. Перед нами стояла задача честного эмоционального впечатления. Артистам не нужно было наигрывать с три короба, что-то поддавать для красного словца. Они должны были донести семейную боль, если кто-то потерял родственника на войне. Прежде всего была поставлена задача честного и искреннего существования. Практически все актеры отозвались, в спектакле занято восемьдесят процентов труппы — двадцать два человека. Им было сложно, потому что часто аранжировки сочинялись на ходу. Некоторые репетиции шли по восемь часов. Мы попытались сочинить звук, тот самый саунд. Что только не пробовали, чтобы получить необходимые эмоции. Но это было очень интересно — мы понимали, что и пьесы такой нет, она пишется здесь и сейчас. На этом азарте артисты отдавались делу и сейчас с удовольствием играют этот спектакль.
— Вы использовали самый разный по эстетике, интонациям, творческой и технической стилистике материал. Например, стилизованный под яростный крик номер с невестами в солдатских сапогах соседствует с тонким, интимным стихотворением, написанным Юрием Левитанским в семидесятых годах. Не боялись в итоге, что получится «каша», ведь многие попадались в этот капкан?
— При подборе материала сработала режиссерская интуиция. Я не знала, чем все закончится: мы понимали, что на репетициях достигали определенного эмоционального ряда — и что? Я ставила себя на место зрителя — а чего бы он захотел дальше? Наверно, чего-нибудь интимного, чтобы с ним поговорили немного по-другому. То же связано с финалом: победа, жизнь продолжается. Но не у всех она продолжается, кто-то еще живет воспоминаниями, ждет, что родной человек вернется. Когда мы начинали об этом думать, появилась мысль включить в спектакль «Семимилионный вальс». Прошло время, война уже была давно, а в памяти остался тот человек. Что это? Послезвучие войны? Мне показалось удачным включить в спектакль это произведение, которое не имеет отношения к войне, а говорит об одиночестве. Тема войны заканчивается и перерастает в другую.
Фото: Юлия Паршакова
Фестиваль завершится 24 ноября торжественной церемонией вручения премии «Музыкальное сердце театра».
Евгений Хакназаров
Газета «Культура»
Фото предоставлено пресс-службой фестиваля
